Народная артистка России Лия Ахеджакова сильно сожалеет о том, что не поддержала Шевчука во время встречи с Путиным..."Я просто скорблю, что я промолчала. Я еще раз поняла, какая я дура", - заявила в прямом эфире РСН Ахеджакова, также присутствовавшая на встрече. "Мне так же, как всем участникам этого спектакля, заранее позвонил человек из администрации президента и спросил, какой вопрос я хочу задать Путину. Я спросила: почему вы меня проверяете? Он говорит: Владимир Владимирович должен подготовиться, чтобы ответить на ваши вопросы. Но я сказала: да знаете что? Я буду молчать! Мне важнее, чтобы решился вопрос с больными детьми, чтобы дали деньги, чтобы были лекарства, чтобы убрали налог, который родители еще долго выплачивают, когда ребенок умирает", - рассказала артистка.
"Я обязана была поддержать Юру Шевчука, потому что он... я бы так не смогла сформулировать. Он был собран, он был предельно вежлив, он абсолютно не был агрессивен. Но он не все вопросы успел задать, премьер-министр ему не давал договорить", - сказала Ахеджакова.
"...Это был уникальный случай, когда можно было говорить. Но почему-то все, кроме Шевчука, Хаматовой и, конечно, Басилашвили, который тут же поддержал Шевчука, говорили о чем-то таком неважном, о ерунде какой-то вплоть до какого-то уже совсем безумия.
©
http://rusnovosti.ru/guests/visitor/92497/92498/Вообще в попытке что-то донести до власти, передать какую-то записочку, подать челобитную или открыть глаза на какую-то частность есть что-то сильно несовременное, средневековое или даже убогое. Как только кто-то делает такую попытку, он тут же неизбежно попадает в унизительное положение просителя. И в этом случае не важна форма подачи, даже если эта форма будет внешне независимой и дерзкой - унижение неизбежно.
Скрытый текст
Художник (в широком смысле этого слова), как только вступает в непосредственный диалог с властью, как только он приближается к ней - немедленно попадает в двусмысленную ситуацию. Он неизбежно ощущает (в такой ситуации) ответственность и свою значимость, при этом, не может расстаться с волнением и почти трепетом (а то и страхом), к тому же, очень хочет сохранить лицо независимого и свободного человека. Такой диалог очень сложен, травмоопасен (в душевном смысле), но самое главное, абсолютно бесполезен и ненужен. Ненужен прежде всего художнику. Нужен такой диалог бывает только власти. Точнее, власти не нужен диалог. Власти нужно приблизить к себе художника, потому что художников любят, а власть - никогда.
Как бы свободно и дерзко ни говорил Шевчук с премьером, он всё равно выглядел, как ходок, пришедший к Ленину. Как может умный человек обращаться к другому отдельному человеку с вопросом, а на самом деле с просьбой, о демократизации общества!??!!! Это же нелепость! Это же челобитная. Стыд и позор! Да к тому же уважаемый и даже любимый музыкант фактически подал премьеру какую-то бумажку. То есть, что бы в ней ни было - это челобитная. Не понимаю, почему Владимир Путин спросил Шевчука, как его зовут. Это, конечно, было грубо. Но зачем он ответил, что его зовут Юра? Как важно держать дистанцию и не опускаться до сленга, который почтенный музыкнт себе позволил. Как важно держать осанку, поскольку уж если ты решился на диалог с властью, то к такому диалогу надо быть готовым. К тому напряжению, которое возникло, никто, кроме премьера не был готов. Этого напряжения никто не выдержал. Чему и каким шуткам с такой готовностью и так показно смеялся остроумнейший Леонид Ярмольник, которого не так просто рассмешить? Но любой реплике премьера он смеялся, как выдающемуся и остроумнейшему высказыванию.
Горько было слушать и читать тот лепет, который себе позволили независимые, свободные и даже гордые музыканты Лагутенко, Арбенина и Макаревич. О чём они говорили?!!! Неужели они не понимали, что ситуация и контекст совершенно не годятся для разговора о домашних животных, тиграх и сцеженном молоке. Они будто нарочно убеждали власть в том, что артисты и творческая интеллигенция ни о чём кроме милых частностей говорить не могут. Говоря о проблеме домашних животных, они как бы сами себя свели до статуса милых питомцев. Как старательно за тем самым столом многие пытались воспользоваться любой возможностью свести разговор к шутке. При этом, изображая независимое и вольное поведение. Как всем хотелось в этой ситуации сохранить лицо!!! А этого сделать невозможно. В ситуации разговора художника с властью это сделать практически невозможно. А премьер был самим собой. Коллеги же ещё раз убедили его в том, какое место они, да и вся наша культура занимают в жизни нашей страны. Горько всё это, обидно и стыдно!
Средневековье!
© Е. Гришковец,
http://e-grishkovets.livejournal.com/107529.html